В сентябре 1941 года гитлеровские войска рвались к Ленинграду. Уже были сданы Новгород, Псков, в Москве объявили об эвакуации детей в возрасте до 12 лет. Враг стремительно наступал. В это самое время где-то на одной из городских улиц под воем противовоздушных сирен и взрывами авиабомб стояла маленькая девочка, наполненная ужасом и страхом. Ни родителей, ни знакомых, ни шансов выжить в этой ужасной мясорубке…
С того дня прошло уже 83 года, но Валентина Михайловна Сорокина до сих пор надеется найти родных, потерянных в дни страшного лихолетья.
Не помню, как отпустила руку мамы
– В год начала войны мне было шесть лет, – рассказывает Валентина Михайловна. – Я очень хорошо помню, что мы жили с мамой и папой в городской квартире. У меня была еще совсем маленькая сестренка. Когда мы выходили гулять, мама укладывала ее в коляску. Помню, как по ночам страшно гудело темное небо, как осунулись лица взрослых, какими строгими и серьезными стали сразу все окружающие. В тот день город начали бомбить засветло. Мама схватила меня за руку: «Бежим скорее!», втроем, наспех похватав какие-то вещи, мы выскочили из дома. На улице был страшный разгром, тут и там взрывались снаряды, люди бежали в панике – кто куда. Не могу вспомнить, как вдруг я оказалась на улице одна, в какой момент отпустила мамину руку, что стало этому причиной. Помню только, что стояла посреди всего этого ужаса, громко плакала и кричала: «Мама! Мама!». Ко мне подбежал неведомо откуда взявшийся молодой солдат, подхватил на руки и бегом помчался к трамваю, который, несмотря на всеобщий хаос, продолжал движение по рельсам. Мы очень долго ехали. Он привез меня, вероятно, в школу, где уже были собраны сотни девчонок и мальчишек. Все были растеряны, многие плакали.
Помнит Валентина Михайловна, что вскоре всех спасенных детей на грузовиках перевезли на вокзал. В страшной спешке красноармейцы грузили ребятишек в железнодорожные вагоны. Торопились так, что не успевали поднимать малышей, не удержавшихся на ногах при посадке, – уже нужно было передавать следующего.
– Не знаю, сколько всего было вагонов, – качает головой ветеран, – но то, что все они были заняты детьми, помню точно. На протяжении всего пути мы слышали над головами гул вражеских самолетов, бывало, попадали под обстрелы. Однажды бомба попала в последний вагон. Помню, как он горел, и как красноармейцы быстро отцепили его, а мы поехали дальше…
Детей везли в глубокий тыл. По пути сопровождавшие воспитатели распределяли эвакуированных по детским домам. Наша героиня покинула спасительный эшелон одной из самых последних. Ее определили в поселок Долматовский в Ивановской области, где в июле 1941 года был создан детский дом им. Луначарского.
Для ткачихи слишком мала
Всю войну маленькая девочка, которая только и помнила, что ее зовут Валя, а маму – Лида, пробыла в детском доме. По скудным воспоминаниям жилось ей не так уж и плохо. Воспитатели детей жалели, чем могли опекали. Единственная неприятность случилась, когда малышку захотели взять на воспитание местные жители из соседней деревни. Вскоре стало ясно, что ребенка взяли в дом только ради дополнительных продуктовых карточек. Комиссия, приехавшая проверять новоиспеченных «родителей», застала девочку оборванной, изголодавшейся. По свидетельствам соседей, ее нередко запирали в сарае и оставляли одну. Валю вернули в детский дом.
– Всех нас выучили по специальности «ткачиха», – продолжает рассказ Валентина Михайловна. – Но я была такого маленького роста, что не доставала до станков, как это требовалось по работе. Тогда меня вместе с еще одной девочкой направили в Решетиху на сетевязальную фабрику.
Самостоятельная жизнь 17-летним девчушкам далась трудно. Жили так бедно, что не было даже валенок и зимней одежды, чтобы ходить на работу. От отчаяния девушки написали в детский дом. Вскоре с «родины» прислали валенки и полушубки.
Сегодня Валентина Михайловна с улыбкой вспоминает, что была совершенно не приспособлена для ведения домашнего хозяйства. Тем не менее отбоя от женихов не было – скромная, тихая и миловидная девушка пришлась по сердцу многим решетихинским парням. Но счастливцем оказался Юрий Алексеевич Сорокин. Вскоре после знакомства он ушел в армию. Служить пришлось на флоте. Целых три года! Разлука показалась невыносимой, и тогда Валя прислала жениху отчаянное письмо: не приедешь – выйду замуж за другого. Угрозу девушки всерьез восприняли даже офицеры. Парню дали отпуск, ребята поженились.
Есть в каждом семейном альбоме
Сначала молодые жили в доме матери, но потом перебрались в Дзержинск. Юрий закончил ДХМТ, поступил в институт. Тем временем молодая хозяйка осваивала премудрости семейной жизни. Сегодня Валентина Михайловна со смехом вспоминает, как спалила и выкинула соседский примус в окно, как держали над ней шефство добрые соседки и сестра мужа, как лазила через забор, занимая очередь за молоком.
Но постепенно жизнь налаживалась. Юрий Алексеевич устроился на завод «Ява», где вскоре дослужился до должности начальника цеха. В семье появились двое детей: сын Сергей и дочь Елена. Сама Валентина трудилась на заводе в ОТК.
И вдруг счастливый случай позвал ее полностью изменить род деятельности. В городском отделе ЗАГС открылась вакансия регистратора, Валентине предложили попробовать себя в новой роли.
– Я ведь еще в детском доме очень любила участвовать в самодеятельности, – немного смущаясь, улыбается моя собеседница. – Когда приехала в Решетиху, участвовала во всех спектаклях, постановках, любила просто читать стихи. Все это знали. Новая работа пришлась по душе. Мое хорошее настроение чувствовали и молодые: всегда просили поздравить их особенно.
Дети Валентины Михайловны смеются: «Наша мама есть в семейных альбомах всех молодоженов, приходивших на регистрацию в дзержинский ЗАГС в 70-80 годах. Переженила всех, кого можно». С той поры в домашнем архиве сохранилось много фотографий, на которых улыбающаяся и цветущая Валентина Сорокина поздравляет жениха и невесту с созданием новой семьи. Приходилось ей регистрировать и иностранные браки, и союз заключенных. И в каждом случае старалась вести церемонию с чувством, искала особенно трогательные стихи, подбирала нужные слова и напутствия.
Примерно тогда же она впервые задумалась о поиске родителей.
Родители пропали без вести
– Вы знаете, тогда было как-то не принято проводить такие поиски, – задумывается Валентина Михайловна, услышав вопрос о том, почему не приступили к поискам раньше. – В годы войны многие потеряли родственников, к тому же мне было неудобно использовать служебное положение и рассылать запросы по архивам и прочим инстанциям.
Всерьез к поискам приступили, когда Валентина Михайловна ушла на пенсию, и интерес к истории семьи проявили и дети, и внуки.
– Мы написали запрос в детский дом имени Луначарского, – рассказывает дочь Валентины Михайловны. – Но оказалось, что он уже давно расформирован и для того, чтобы найти документы, нужно вести большую переписку, а еще лучше – везде ездить лично. В этом вопросе нам очень помог городской совет ветеранов, который тоже рассылал запросы в нужные ведомства.
Итогом длительных поисков стала копия из личного дела, которую прислали из архива. В документе утверждается, что Есенина Валентина родилась 16 января 1936 года. Ее родители – Михаил Павлович Есенин и Лидия Николаевна Королева – на момент составления документа уже три года как жили в Валдае, работали на местных предприятиях. На этом, пожалуй, и всё.
– Сколько бы ни отправляли запросов, куда бы ни обращались, ответ один и тот же – в архивах сведений нет, – разводит руками Елена. – Как же так? Не могли же люди просто потеряться? Ведь еще и сестренка была. Но, оказывается, могли. В архивах нам рассказывают, что в первые дни войны в Пскове, Новгороде, Ленинграде творилась такая неразбериха, что люди пропадали без вести не то что десятками, сотнями. Видимо, и документы удалось сохранить далеко не все. Вот и получается, что маму нашу спас какой-то простой русский парень, совсем как в стихотворении про берлинскую девочку. Но даже то, что мы теперь знаем имена родителей мамы, греет сердце. Все-таки не канули люди в безвестность, мы их помним.
К слову, стихотворение Георгия Рублева «Это было в мае…» у Валентины Михайловны любимое. До сих пор она рассказывает его стоя, и невозможно сдержать слез, видя, как ветеран, испытавший на себе ужасы обстрелов, с гордостью читает строки о солдатах, ценой своей жизни защищавших детей в годы Великой Отечественной войны.
Евгения МАКАРОВА. Фото из архива Валентины Сорокиной
