Все меньше остается ветеранов – участников самой кровопролитной войны в истории нашего государства. И любая встреча с героем, а каждый из них, несомненно, — герой, их рассказы о тяготах военного времени становятся своеобразным напоминанием будущим поколениям о том, что такой трагедии допускать нельзя!
Вместо пехоты – на бронепоезд
— У каждого своя война: моя началась зимой 1943 года и закончилась только летом 1950-го, — с этой фразы начал свой рассказ ветеран Великой Отечественной войны, 96-летний Иван Андреевич Антюшин.
Он родился в 1925 году в селе Кондрыкино (Большеболдинский район), был самым старшим ребенком в семье, после него родилось еще четверо детей. В мае 1941 года Иван окончил обучение в сельской семилетней школе, мечтал о летней рыбалке, походах в «ночное», но война нарушила все планы. Его поколению пришлось рано повзрослеть.
В то лето все трудоспособные мужчины села, в том числе и глава семьи Антюшиных, были призваны в ряды действующей армии. Бремя невзгод легло на плечи женщин, стариков и подростков. Ребятам пришлось встать на замену ушедших отцов, от работы не отказывался никто. Мальчишки научились пахать, вручную сеять, серпами жать хлеб, косить траву, заготавливать дрова.
— 6 января 1943 года мне исполнилось 18 лет, а уже 20 января меня провожали в армию, — рассказывает ветеран. – Сначала я был направлен на обучение в Гороховецкий учебный артиллерийский центр, в запасной курсантский полк. Там пробыл три месяца, и в апреле 1943-го нас отправили пешком под Москву, в Орехово-Зуево. Пока дошли, пока расположились, приступили к обучению в полковой школе младших командиров, которое заняло ровно полгода. И вот я в новом обмундировании был отправлен на фронт командиром отделения пехоты…
До передовой добирались на поезде, но в районе станции Гжель судьба преподнесла сержанту Антюшину сюрприз: несостоявшегося пехотинца сняли с поезда и снова отправили в «учебку», но уже в артиллерию. Ивану и его сокурсникам дали пять минут на смену обмундирования и посадили на поезд, который шел в направлении Москвы. В столице ребят поселили в Чернышевских казармах, где стали обучать артиллерийскому делу, а 31 декабря, в канун нового, 1944 года подняли «по тревоге» и увезли… в баню.
— Мальчишки, много ли мы понимали в тот момент ценность бани на войне! — вспоминает Иван Андреевич. – По тазику воды налили каждый: кто горячей, кто холодной – облили друг друга. Оделись по приказу, по приказу пошли за старшиной. Вышли на станцию, а там – бронепоезд. «Вот, — говорит нам старшина, — принимайте технику, теперь это ваш бронепоезд». Так я и стал артиллеристом.
ВНОС и ПУАЗО
Специфика применения бронепоездов во время Великой Отечественной войны, в отличие от Гражданской, не снискала им большую популярность, тем не менее бронепоезда активно использовались практически на всем протяжении войны. В конце 1930-х годов появился совершенно новый тип бронепоездов — зенитные. Их появление вызвали развитие военной авиации и необходимость защиты от нее, в том числе и железнодорожных коммуникаций.
Новый год Антюшин встречал уже на борту зенитного бронепоезда, который шел в направлении Украины. На тот момент бронепоезд был самостоятельным формированием войск противовоздушной обороны, которое находилось в подчинении командира дивизии ПВО, этаким кочующим огневым средством, постоянно перемещающимся с места на место. Противовоздушная оборона железнодорожных узлов, коммуникаций, населенных пунктов от налетов немецкой авиации становилась основной задачей для всех подразделений противовоздушной обороны, в том числе и для зенитных бронепоездов.
Первую остановку сделали в Днепропетровске, потом — в Днепродзержинске, других городах Запорожья, в украинском Ростове. В итоге доехали до Николаева, где охраняли от налетов город и железнодорожную станцию с помощью ПУАЗО, установленных на платформах поезда.
— ПУАЗО-3 – так назывался прибор управления зенитным огнем, который располагался на платформе бронепоезда, — поясняет ветеран. — По внешнему виду – обыкновенный ящик на тумбе, но с весьма сложной конструкцией: множество шкал, дисков, маховиков с рукоятками. В своем роде счетная машина, по которой можно узнать, в какой точке пространства находится в данный момент вражеский самолет, с какой скоростью он летит, и куда надо послать снаряд, чтобы он встретился с этим самолетом. Я был командиром такого орудия. Бывало, что за ночь и не присядешь, крепко держали оборону от фрицев. Все небо расцвечено огнями от взрывов – красиво, но страшно. И страх приходил от неизвестности: откуда летит снаряд, свой или чужой, где разорвется?
На ПУАЗО работали девушки. По всему периметру в любом населенном пункте были разбросаны посты воздушно-наблюдательных станций – ВНОС, которые использовались как вспомогательное средство для создания сплошного поля наблюдения на ближних подступах к объектам. Связь между постами осуществлялась по рации. Девочки-зенитчицы должны были учитывать множество данных: скорость ветра и его направление, давление воздуха, траекторию полета снаряда и его скорость.
Установив данные параметры на ПУАЗО, девушки передавали управление командирам орудий, тогда Антюшин вместе с другими командирами мог дать команду «Огонь!». Но прежде чем отправить 18-килограммовый снаряд в орудие, нужно было ключом установить на снаряде нужную цифру, равную тем параметрам, которые высчитали зенитчицы. Антюшин за время службы не раз выставлял необходимые цифры на боевых снарядах, хотя число подбитых вражеских самолетов не считал.
— Не до того было, стреляли заградительным огнем со всех сторон! — признается артиллерист. Так доехали до самой границы с Польшей.
От Винницы до Имана
В апреле 1945 года бронепоезд, на котором сержант Антюшин охранял рубежи своей Родины, получил приказ выдвигаться на восток. «Почему на восток? Ведь фронт на западе?» — задавали вопросы бойцы, но не получали ответа.
В итоге 9 мая застало бронепоезд в Уфе. Радостной новостью о Победе поделился со всем составом командующий бронепоездом, получивший соответствующую радиограмму. Ну и артиллеристы решили отметить это событие — дать залп из всех орудий, устроив импровизированный салют! Их пыл остудил все тот же начальник поезда: какая стрельба может быть в глубоком тылу, где выстрелы слышали только из охотничьих ружей?!
— 9 мая 1945 года из вагонов поезда мы наблюдали картину, как ранним утром вереницы людей шли на заводы и фабрики, тогда новости распространялись не с такой скоростью, как сейчас, — отмечает Иван Андреевич. – Но часа два спустя люди стали возвращаться в свои дома. Был объявлен повсеместный выходной, и большинство из них были пьяные. Победа! Ликовали все! Командиры под вечер разрешили нам покинуть бронепоезд в увольнение, чтобы отметить всеобщую радость!
С приходом Победного мая служба Ивана Антюшина не закончилась: зенитный бронепоезд продолжал двигаться вглубь страны на восток. На станции Губерово, расположенной на Транссибирской железнодорожной магистрали, поезд наконец встал. В августе 1945 года Антюшину и его сослуживцам с помощью зенитных орудий бронепоезда пришлось защищать от вторжения японцев уже дальние рубежи Родины — Приморскую железную дорогу, проходившую в районе города Иман всего в четырех-пяти километрах от пограничной реки Уссури.
3 сентября 1945 года состоялось подписание акта о капитуляции Японии, ознаменовавшее окончание Второй мировой войны, но бронепоезд, на котором служил Иван Андреевич, остался на прежних позициях – на Дальнем Востоке. В городе Ворошилов (название Уссурийска до 1957 года) состав бронепоезда был расформирован в наземную зенитную часть, Антюшин остался служить в действующих войсках.
— Самое обидное, что ранение я получил не на фронте, а в тылу, уже после войны, на учениях, — сожалеет ветеран. – В первые послевоенные месяцы на полигоне мы стреляли из орудий, но некоторые из них были не совсем исправны после боевых действий. Снаряды вылетали из пушек и разрывались в непосредственной близости от огневых позиций. Оглушило всех участников батареи, но меня, как командира орудия, больше всех. С тех пор на одно ухо я не слышу.
Летом 1950 года сержанта Ивана Антюшина отправили в запас. Молодой человек вернулся в родное Кондрыкино, познакомился с Марусей, на которой в тот же год и женился. Освоил гражданскую профессию шофера, работал по специальности в лагере для заключенных. В 1967 году волей случая попал в Дзержинск. Семья, в которой уже росло трое детей, сумела купить дом в поселке Пушкино, в этом доме Иван Андреевич живет до сих пор, последние двадцать лет – один. Маруся умерла в 2001 году. В хозяйстве ему помогает дочь, навещают деда взрослые внуки, их у него трое, подрастают четверо правнуков.
— С каждым годом День Победы удаляется все дальше и не приносит уже такой радости, но гордость за народ-победитель жива и будет жить в сердцах тех, кто помнит, какой ценой далась эта победа! — уверен кавалер ордена Отечественной войны II степени Иван Антюшин.
Ольга СЕРЕГИНА
