Воспоминания жителя Дзержинска об участии в вооруженном конфликте в Афганистане


26.03.23 09:57

Афганистан Александра Артамонова

Газета Страницы истории

Многие ли помнят или знают про вооруженный конфликт в Афганистане в 1979-1989 годах прошлого века? Наверняка, люди старшего поколения ответят утвердительно, ведь у кого-то там служили родные или знакомые. Молодежь задумается и обратится к учебникам истории. Но никто не расскажет о тех событиях лучше, чем их непосредственные участники.

К очередной годовщине вывода советских войск из Афганистана, отмечаемой 15 февраля, публикуем историю и выдержки из личных дневников гвардии майора запаса, кавалера ордена «За службу Родине в ВС СССР» III степени Александра Артамонова.

Путь в офицеры

Александр Николаевич родился в селе Титове Калужской области. Его отец – Николай Николаевич был офицером, мама – Мария Дмитриевна – работала учителем начальных классов, имеет звание «Отличник народного просвещения РФ». Позже семья Артамоновых переехала в военный городок Подольск­13 (Московская область) – туда перевели на службу главу семейства, и здесь появилась на свет сестра Александра – Татьяна, будущая пианистка.

Можно сказать, с самого детства меня окружали военные люди. Потому, что такое дисциплина, выдержка, служба знал не понаслышке. Увлекался спортом, особенно бегом. Также интересовался механикой, даже, учась в школе, получил удостоверение киномеханика. И рано научился водить машину, мне это было очень интересно, попросил отца показать, как это делается, он и объяснил. В общем, если и мечтал, как многие советские мальчишки, стать космонавтом, то это так, фантазии. Когда на самом деле нужно было определяться с профессией, не сомневался – пойду по военной стезе. Выбрал Тульское высшее артиллерийское инженерное (до того командное) училище, специальность «артиллерийское вооружение». Курсанты тогда про него шутили: «Трудно поступить в наше училище, но не закончить его труднее», – вспоминает Александр Артамонов.

С будущей женой Людмилой он познакомился во времена учебы. Интеллигентная милая девушка сразу приглянулась курсанту, он стал ухаживать за ней, а потом сделал предложение. Вместе с супругой по окончании училища Александр Артамонов поехал в Забайкалье – служить в войсковой разведке. Здесь родился их первенец Дима. Семья Артамоновых жила дружно и мирно, на новом месте им нравилось, а потом… начался военный конфликт в Афганистане. В 1984 году Александра Николаевича направили на службу в ДРА (Демократическая Республика Афганистан).

Военные будни Кабула

Считаю, что мне повезло, поскольку служить попал не в рейдовые постоянно воюющие части, а в войсковую часть п/п 12876 – 1357-­й отдельный батальон охраны 40­й армии в должности начальника службы ракетно­артиллерийского вооружения батальона (РАВ). Охраняли в Кабуле жизненно важные государственные объекты Афганистана: университет, политехнический институт, автомеханический техникум, авторемонтный завод «Джангалак», радио и телевидение, телевышку, городок советских гражданских специалистов и военных советников, проживающих в микрорайоне «Маркет», сектор охраны и обороны штаба 40­-й армии. Начинал службу в Кабуле в крепости Бала­Хиссар. Особенно запомнился минометный обстрел, который случился буквально через месяц после моего прибытия в крепость. Паники не было, все­-таки на то мы и военные люди, а не гражданские, проходили подготовку. И удивительно, как при настоящих боевых действиях быстро вспомнилось всё то, чему учили. Тогда ранили только лейтенанта, он поправился, обошлось, – рассказывает Александр Николаевич.

В Кабуле он служил немногим больше года, но именно служба здесь запомнилась особенно ярко, а затем получил повышение и был направлен в Баграм в 108­-ю дважды краснознаменную Невельскую мотострелковую дивизию на должность помощника начальника службы ракетно­артиллерийского вооружения дивизии. Александру Артамонову полагалось снабжать дивизию боеприпасами, следить за обеспечением войск.

В Баграме

Помню, как привозили на КамАЗах и на вертолетах Ми­8 снаряды «шрапнель» в Панджшерское ущелье, где шли бои. Хочу подчеркнуть, что не считаю себя героем. Там было столько солдат, прапорщиков, которым доставалось в разы больше, чем мне, – говорит Александр Николаевич.

Боевой дух военных поднимали приезжавшие с концертами звезды. Именно в Баграме Артамонов записал на кассету выступление Иосифа Кобзона, слушал песни Анне Веске, Валерия Леонтьева, до того, служа в Кабуле, видел Владимира Винокура, Азизу. Кроме того, стали образовываться военные ансамбли, например, «Каскад», «Голубые береты», «Контингент», из магнитофонов «полились» песни военнослужащих: Юрия Кирсанова, Игоря Морозова, Виктора Верстакова, Александра Стовбы и других исполнителей.

Но куда больше, чем приезжие знаменитости, солдат поддерживали весточки от близких.

Каждую неделю мы с женой обменивались письмами, до сих пор бережно их все храню. Как­то потом, уже после службы, перечитывая эти строки, наткнулся в своем письме на такие слова: «Теперь­-то я понимаю, почему некоторые приезжают в Союз, послужат немного и опять сюда». В Афгане действительно сформировалось боевое братство, и когда вернулся потом на «гражданку», долго привыкал к спокойной обстановке, – замечает Александр Артамонов.

«Партизан» на платформе

Что примечательно: по словам Александра Николаевича, когда в Афганистане шли ожесточенные бои, мирное население в Советском Союзе не подозревало о масштабах развернутых действий. Конечно, короткие сводки по новостям показывали, но люди не знали подробностей происходящего, разве что от родственников и друзей служивших. Говорить и показывать больше стали после 1986 года. 

Запомнился такой случай. Иногда по работе нужно было ездить в командировки в Москву. И вот однажды стою в военной форме на перроне, а какая­-то пара меня с интересом разглядывает. Женщина спрашивает у мужа: «Как думаешь, кто это?». Он, задумавшись, отвечает: «Не знаю… «Партизан», наверное». Так называли военнослужащего запаса, призванного на сборы. Получается, люди толком не представляли, как мы служили, – вздыхает Александр Николаевич.

Для него служба в Афганистане закончилась в феврале 1986 года, когда по замене улетел домой в СССР. Через некоторое время семья Артамоновых пополнилась – родился второй сын Денис.

Александр Николаевич служил сначала в танковой дивизии в Сормове (в Дзержинске ему выделили квартиру), позже – в поселке Юганец. После увольнения из армии устроился в милицию в отдел вневедомственной охраны.

Но где бы ни трудился, самыми яркими воспоминаниями о службе для него остаются годы в Афганистане. Сейчас он пишет стихи о тех военных событиях, ведет дневники. Выдержки из них о службе в Кабуле предлагаем вниманию читателей (орфография автора сохранена).

Из афганского дневника

«Среди солдат в Афганистане, и в частности в нашей части, так называемой дедовщины не было и быть не могло, все были как братья. Служили они по призыву два с половиной года. Шесть месяцев в учебной части, независимо от будущей военной специальности, – в Ашхабаде, затем два года в Афганистане. Мало того, увольняемые солдаты – так называемые дембеля, сами рвались на боевые действия, оставляя вновь прибывших бойцов в части. Были даже обиды и конфликты из­за того, что иногда командиры не брали увольняемых бойцов на боевые действия. Домой родителям солдаты всю службу писали, что служат в Монголии или в ГДР, ведь на конверте было написано – «Полевая почта». Тайна раскрывалась, когда родители получали от командования благодарственное письмо за отличную службу их сына в Афганистане.

Конечно, бойцам было тяжело, особенно первое время. Мы хоть до этого кончали военные учебные заведения, прапорщики после службы по призыву – школы прапорщиков. Потом где­то еще служили. А призывники после Ашхабадской учебки сразу попали на войну. Все бойцы дежурили по своим подразделениям… Все периодически выезжали в город или за город для выполнения боевых задач и сопровождения агитотрядов, колонн и грузов…

***

1984 год – в нашей крепости всё было тихо и спокойно… Мы в летнем клубе смотрели фильмы, взятые напрокат из охраняемого нами телецентра. Вечерами, для освещения и кино, тарахтел генератор. После двадцати трех часов, кому было надо, зажигали керосиновые лампы и фонарики. Вечернее и ночное небо расчерчивали трассы от пуль и снарядов, иногда вдалеке были слышны взрывы.

В четыре часа утра разбудит муэдзин, сбегаю на зарядку из крепости вниз, вокруг десантного полка, распугаю дремлющих там на постах часовых­десантников. Потом завтрак, развод на плацу. Если надо, то съездим по объектам, поедим персиков, которые в изобилии росли на объекте КПИ.
К десяти часам перестанет дуть «афганец», начинается жара до +45 градусов, марево. От жары ухожу в подземелье, на склад бое­
припасов, поработаю там. На склад, обманув часового, пробралась афганская кошка, «принесла» котят. Мы одного взяли к себе в комнату. Возвращаясь со склада по короткой тропе вверх, побегаю как заяц от снайперской душманской пули. Душман хитрый, стреляет с прибором для бесшумной стрельбы. Не попал. Больше я по той короткой тропе не ходил, только изредка пробегал.

К полудню на крыше нашего жилища в большой резиновой «груше» нагрелась вода, которую туда накануне закачала водовозка. Обмываемся под душем. За нашим зданием турник, можно позаниматься…

Потом обед, салат из свежей капусты, рыбный или картофельный суп. К супу – половина большой головки лука. Едим ее как яблоко, прихлебываем супом…

После обеда получаем письма из дома и с упоением читаем и перечитываем их несколько раз. 

Я, как начальник службы РАВ отдельного батальона, подчинявшегося непосредственно штабу 40­й армии, часто, согласно табеля срочных донесений или по отдельной команде, прибывал в службу РАВ армии для различных сверок, проверок и постановки задач.

Не помню, когда это было точно, но в одну из моих таких поездок прямо у штаба армии душманы подбили вертолет Ми­8. Он еще какое­то время был в воздухе, дымил. С парашютом выпрыгнул один вертолетчик. Вертолет стал неуправляемым и стал под углом снижаться. Выпрыгнул второй. Парашют раскрылся, но купол от горящего и падающего вертолета загорелся. Парашютист летел сначала медленно, но потом купол стало болтать из стороны в сторону, скорость снижения увеличилась. До земли оставалось немного. Потом было как в кино «Небесный тихоход». Парашютист упал на одинокое большое дерево и остался жив.

30 августа 1984 года прогремел очередной душманский взрыв в Кабульском гражданском аэропорту. По разным данным погибло от десяти до тридцати афганцев, в том числе студенты, обучающиеся в СССР, ранено 187 человек, в том числе два советских преподавателя с нашего охраняемого объекта – КПИ…

Зимой с 1984 на 1985 год под Кабулом, когда я был в одной из командировок, был сбит наш самолет с товарами и книгами. Какой точно, не могу сказать, но говорили, что Ил­76… На его поиск выезжали офицеры и прапорщики нашего батальона. Самолет был разрушен полностью, товары разлетелись. Командир взвода мто нашей части, старший прапорщик Юнир Якупов привез с места падения две большие книги. Они были обгорелые и без обложек. Одну из них – «Энциклопедию домашнего хозяйства» он отдал мне. Моя жена библиотекарь, отреставрировала ее. Теперь книга у нас дома как память, и в то же время является настольной.

Старший прапорщик Якупов 2 июля 1984 года был в составе моей команды, когда мы на двух БТР­70 ездили в командировку из Кабула в один из ОРВБ в Баграм. На обратном пути во время короткого боя он получил контузию. Медиком центрального блокпоста – «пустынного» батальона 180­го мсп 108­й мсд, охраняющего дорогу, ему была оказана медицинская помощь. Мы привезли Якупова в крепость сверху на броне с перевязанной головой. Начальник аптеки, прапорщик Уманский, а затем и наш военный врач­капитан, также оказали ему помощь.
В мае 1985 года старшему прапорщику Якупову была вручена медаль «За боевые заслуги».

***

Хотите верьте, хотите нет, но наше серое глинобитное жилище к концу года стало одним из образцовых. Я на складе ТСП раздобыл светлую бумагу, она стала обоями для кривых стен. Где­то их приклеил, где­то прибил. В белый цвет покрасил дверь, доски вокруг бывших окон. Окна забиты наглухо. Свет попадает только днем через постоянно открытую, с занавеской от мух, дверь. Вечером от электрогенератора горит лампочка, работает телевизор, иногда его смотрим с одиннадцати до тринадцати, когда работает афганский телеканал «Бахтар».

В бывшие проемы от окон повесил репродукции с российскими березками и портрет министра обороны. На стену – карту СССР. Над своей кроватью сделал полочку из досок от ящиков с боеприпасами, прикрепил фото семьи. За мной стали тянуться и остальные наши «жильцы», облагородили свои углы. Некоторые со мной стали даже бегать на зарядку.

Перед новым 1985 годом наш доктор­капитан ездил куда­то по Афганистану в командировку и привез деревца, семейства сосновых. Не забыл и коллектив – привез тутовник для изготовления бодрящего напитка к новому году.

Поставили в комнате «елку». Я как знал: из командировки в СССР привез немного елочных игрушек «дождик» и цветные огоньки…

***

Начало нового 1985 года омрачило нас гибелью рядового Щербакова на телевышке. 25 декабря 1984 года я в очередной раз прибыл на телевышку для усиления и оказания помощи начальнику караула, лейтенанту Юрию Шутову. Несколько ночей караул успешно отражал нападения, причем самые неприметные солдаты показывали чудеса героизма и армейской смекалки… Бой продолжался, душманы по нам стреляли из­за огромного валуна…

Хотя перебежки душманов уже были видны даже визуально, но достать их автоматным огнем было трудно, и гранатометом не возьмешь. Рядовой 2 мср Щербаков, месяц назад переведенный сюда из караула АРЗ «Джангилак», спросил у меня разрешения спуститься вниз к валуну, и уже оттуда, сбоку, под нашим прикрытием, достать душманов. Я категорически запретил ему это делать, так как там мины.  Мы забросали душманов гранатами, они отступили, унося раненых и убитых. Это было около полуночи 27 декабря 1984 года. Днем 28­-го меня командир части подполковник В. Кирюхин вызвал в крепость для доклада обстановки. Вечером в разгар боя рядовой Щербаков все же самостоятельно спустился к этому валуну. Стреляя уже из­за камня, уничтожил несколько душманов и, начав преследовать остальных, был ранен в грудь. В падении коснулся коленом земли и подорвался на мине… Рядовой Щербаков был из Тульской области. Посмертно он был представлен к ордену Красной Звезды. Я как сейчас помню его, круглолицего балагура, его стриженную под «ноль» голову. Если бы меня тогда командир не вызвал в крепость, то, может быть, и Щербаков был бы жив.

***

11 марта 1985 года появился мой новый, еще один, день рождения. Я с командиром ремонтного взвода, старшим прапорщиком Карнауховым В.Д. и своим экипажем БРДМ­2 не вняли предупреждениям охраны дороги и решили под вечер проскочить опасный участок на пути в Кабул… До части оставалось совсем чуть­чуть. Ехали очень быстро. Я с автоматчиком, водителем командира батальона, наверху, остальные внутри машины. На дороге асфальт. Вдруг на ровном пути огромная воронка от взрыва. Я кричу: «Тормози» и хлопаю водителя по голове… В это время справа из разбитых дувалов выстрел из гранатомета. Граната пролетает прямо перед глазами, чуть не обжигает лицо и взрывается слева от дороги… Мы тут же разворачиваем башню и принимаем бой. Хорошо, что нам сразу помогли бойцы блокпоста, от которого мы только что отъехали… Спасло меня чудо и та самая воронка на асфальте.

***

В марте 1985 года при командующем 40­й армией генерале­полковнике Леониде Евстафьевиче Генералове, которого 19 апреля 1985 года сменил генерал­лейтенант Игорь Николаевич Родионов – будущий министр обороны РФ, всех военнослужащих контингента переодели в новенькую, так называемую, экспериментальную форму одежды, с множеством карманов. К панаме вторым головным убором была и кепка, форма очень удобная, добротная, нам сразу очень понравилась… В 1985 году в войска стали поступать фабричные, как их сейчас называют, «боевые» жилеты. А до этого мы их шили сами.

В апреле 1985 года меня повысили в должности, и назначили на вышестоящую капитанскую должность – помощником начальника ракетно­артиллерийского вооружения 108­й Невельской мсд, штаб которой дислоцировался в Баграме.

Кстати сказать, в 1985 году многих офицеров из нашего 1357­-го ОБО стали переводить в рейдовые, постоянно воюющие, воинские части.

Пока «ходили» бумаги, пока прибыл из Баграма мой заменщик – выпускник Пензенского ВАИУ, лейтенант Гуров, я продолжал служить в крепости. Ездил по охраняемым объектам, потихоньку готовился к сдаче должности. Ездил по дуканам, словно зная, что в Баграме будет не до этого.

С северной стороны крепости, на территории десантного полка, в 1984 году начали, а весной 1985­-го закончили строительство, и торжественно открыли памятник советским воинам. На холме со ступеньками возвышается стела, обложенная светлым мрамором. Наверху – звезда, окаймленная венком. В нижней части вокруг стелы сооружение с надписью на русском и афганском языках «Воинам интернационалистам».

Я, пока не прибыл заменщик, еще два раза – в апреле и в мае побывал на объекте «Телевышка». О сне ночами не было и речи, оба раза отбивали нападения душманов. Потерь не было. Спали с утра и до обеда. Хотели посмотреть первомайскую демонстрацию, но после боев пропало электричество. Вот и весь праздник.

***

В начале мая нам стало известно о восстании 26 апреля 1985 года советских военнослужащих в Пакистанском лагере Бадабер, захваченных в плен на территории ДРА. Душманам после восстания и героической гибели пленников было приказано – в плен советских военнослужащих не брать, расстреливать на месте. Разбор событий в Бадабере лег на плечи нового командующего армией, генерала­лейтенанта Родионова, члена военного совета армии, генерала­майора Щербакова и главного военного советника в ДРА, генерала армии Салманова.  Нам было приказано усилить боевую готовность и бдительность. Ограничить все контакты с афганцами, в том числе посещение дуканов.

В воскресенье, 9 июня 1985 года, из Баграма прибыл мой заменщик – лейтенант Гуров. Жалко было расставаться с ребятами, с которыми многое пришлось пережить, с крепостью, с Кабулом.

Фамилии многих сослуживцев за прошедшее время стерлись в памяти, но я всех помню в лицо. Назову тех, чьи фамилии помню: секретарь парторганизации, старший лейтенант Трофименко, начальник финансовой службы, старшие лейтенанты В. Котельников, Попов, командир взвода мто, прапорщик Холмецкий, ЗКПЧ 1 мср, старший лейтенант Мура, командир мсв 1 мср, лейтенант Чубукин, командир взвода 1 мср, старший лейтенант Петров, техник 3 мср, прапорщик Луконин, командир мсв 3 мср, лейтенант Дельмагамбетов, начальник связи, лейтенант Колотухин, зам. командира 2 мср, старший лейтенант Внуков, начальник службы РАВ ОБО 103­й ВДД лейтенант Вожакин, ЗКПЧ, майор Хохлач, ЗКПВ, майор Лобачков, начальник штаба части, майор Дубарь,  секретарь комитета ВЛКСМ, лейтенант Дзис. А также бойцы 1 мср: командир отделения, младший сержант Жеребцов, водитель БТР, рядовой Жмейдо, стрелок Франив, сержант Ареланов, сержант Гусейнов, стрелок Поремчук, стрелок Русов, командир отделения 3 мср, рядовой Шадрин, рядовой Юсупов, рядовой Садыкходжаев.

В крепости я иногда бывал и с июня 1985 года до января 1986 года, поэтому всех, кто там служил и в это время, я считаю своими однополчанами. Сейчас обнял бы всех».

19 февраля 2023 года Александру Николаевичу Артамонову исполнилось 65 лет. Здоровья и благополучия!

Ксения КНЯЗЕВА. Фото из личного архива Александра Артамонова

Оставить комментарий