Боевой путь Андрея Кочетова. В июле в России отмечается памятная дата – День ветеранов боевых действий, всех, кто воевал за страну, неважно, в каких вооруженных конфликтах, выполняя свой долг перед Родиной.
Среди них немало дзержинцев, которых в нашем городе объединяют общественные организации, такие, например, как АНО «Ветераны боевых действий». Ее активистом является Андрей Кочетов, участвовавший в 90-х в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Туда он попал буквально через пару месяцев после призыва в армию.
– Я учился в дзержинском училище № 1 на токаря, в декабре 1994 года мне исполнилось 18 лет. Тогда никаких отсрочек от службы в армии не предоставлялось, поэтому после новогодних праздников получил повестку. Я ее ждал, ведь раньше как считалось: если ты в армии не служил, то к тебе меньше уважения от окружающих. К тому же в нашей семье все прошли армейскую школу, дед воевал на фронтах Великой Отечественной, пришла моя очередь, – начинает свой рассказ Андрей.
15 января новобранец стоял на призывном пункте (тогда уже шла операция по «восстановлению конституционного порядка в Чечне»). Сначала Андрей вместе с другими призывниками-
нижегородцами был направлен в школу сержантов автомобильных войск в далекий Хабаровск. Ребят от дома отделяли семь с лишним тысяч километров! После окончания учебки в один из апрельских дней батальон, в котором служил сержант Кочетов, отправили на аэродром, не объявив маршрута. Была отдана команда:
«Выступаем!». В армии вопросы не положены по уставу. И, получив обмундирование с недельным запасом сухпая, бойцы поднялись на борт.
– Мы решили, что нас перебрасывают на Сахалин. Посадка была вечером, летели всю ночь, остановились на дозаправку, за иллюминатором снова темно. Замечу, разница в часовых поясах между Хабаровском и Москвой составляет семь часов. Тогда мы поняли, что летим на запад нашей страны, – уточняет Андрей.
Улетали в шинелях, сапогах и шапках – в мае на Дальнем Востоке еще прохладно. Приземлились ночью в… Моздоке: жара, на аэродроме разбиты палатки, натянута колючая проволока, в небе сверкают осветительные ракеты. Пейзаж не самый радужный.
– Мы не могли повлиять на сложившуюся ситуацию, – говорит Андрей. – Получилось так, как получилось. Тогда наши головы занимала единственная мысль – «Будем воевать». Во Владикавказе на территории бывшего военного училища был устроен перевалочный пункт, туда нас отправили для формирования по частям. И там мы впервые увидели наших солдат – участников вооруженного конфликта. Мы, после школы сержантов, были в отглаженной форме, начищенных сапогах, с блестящими пряжками. И они – в потрепанном, грязном обмундировании. Нам тут же велели снять все знаки отличия.
Поначалу не ставили на довольствие. Перебивались, чем могли. Сухпай съели еще в Моздоке. Расселили в клубе, спальников не было, под головой вещмешок. Ждали «покупателей». Те приезжали пару раз в неделю: звали в десант, два десятка новобранцев отобрали в войска радиоэлектронной борьбы. Андрей в составе своей роты был направлен в автомобильные войска. Как говорится, на кого учился, тем и пригодился.
– На «вертушке» полетели в Ханкалу, задремали. Проснулись от непонятного цоканья по борту. Через пару минут заглянул летчик: «Все живы?». Вертолет обстреляли с земли. Так я получил боевое крещение, – вспоминает Андрей.
Вообще, весь его рассказ проникнут грустью, о том времени рассказывать непросто. Хотя, по словам Андрея, у него нет ранений, и в тяжелых уличных боях он не принимал участия, Бог миловал.
Кочетов попал в расположение 205-й мотострелковой бригады, сформированной для выполнения задач по восстановлению конституционного порядка и разоружению незаконных бандформирований на территории Чеченской Республики. В обязанности автороты входили подвоз горюче-смазочных материалов, обеспечение боеприпасами, продовольствием.
– Нередко помогали вертолетчикам, подвозили керосин: машины часто застревали вне взлетной полосы, особенно в сезон дождей. Ездили на Ставрополье, на базу ГСМ большими колоннами, по 200 машин, обязательно с сопровождением. Мысли об обстреле не покидали никогда: все-таки везли взрывоопасный груз. Началась какая-то заваруха – педаль в пол и уезжаешь с места происшествия. Груз нужно было доставить любой ценой.
В таких командировках Андрей объездил всю территорию Чечни, перечисляет в своем рассказе множество населенных пунктов с труднопроизносимыми названиями. Но в памяти навсегда останется эпизод с минированием дороги, случившийся в поселке Курчалой. Ребята привезли горючее для танкистов и не успели вернуться в расположение части засветло. За ночь дорогу заминировали чеченцы, и первая машина МТО подорвалась, серьезное ранение получил механик. В колонне из медикаментов были только индивидуальные аптечки. Вкололи ему обезболивающее, погрузили в другую машину и помчали в ближайшую санчасть.
До 6 июля 1996 года – дня демобилизации – Андрей Кочетов не раз доставлял грузы с риском для жизни, прощался под оружейные залпы на плацу с погибшими. Все полтора года жил в палаточном лагере: на полу, на нарах, на кроватях. Первые два месяца солдаты ощущали нехватку воды – водовозка подорвалась на мине, арыки пересохли, да и доступ к ним был ограничен из-за засады «бородатых». Не хватало еды. Андрей до сих пор не может есть кильку в томате.
– С местными в особые контакты старались не вступать: они тебе улыбаются, а за спиной в этот момент автомат держат. Каждый день из этих 14 месяцев останется в памяти на всю жизнь. Но всякий раз, когда встречаемся с однополчанами, вспоминаем только положительные моменты: как отмечали дни рождения, ждали посылок и писем из дома, – говорит Андрей.
Ближайшая такая встреча пройдет в середине июля на ежегодном турслете ветеранов боевых действий. Она очень важна для них самих и для воспитания патриотизма у подрастающего поколения.
Ольга СЕРЁГИНА. Фото из архива Андрея Кочетова
